Ее хотели множество мужчин,
Бросали взгляды и звонили ночью,
Она лишь находила сто причин,
Чтоб объяснить, что это невозможно…

Ей под ноги стелили города,
Искали встреч, писали сообщенья,
Она была со всеми холодна,
И не меняла никогда решенья…

Чуть сдержана, всегда на высоте,
Воспитана, ухожена, все с толком,
И женственность была в ее руке,
Ну, а в душе всегда была ребенком…

Она прекрасно знала, с кем ей спать,
Так мало тех, кого к себе пускала,
Она умела четко выбирать,
И ошибалась в том, что выбирала.

Ее казнила женская молва,
Особенно всех тех, кому за тридцать,
Любой девчонке фору дать могла,
И журавлем могла быть и синицей.

Она не открывалась до конца,
Никто не знал о ней, чего не надо,
Она жила свободно, без кольца…
И не меняла цвет губной помады.

И мало, кто сумел коснуться рук,
Она под вечер просто исчезала…
Она любила. Он был просто друг.
И о любви своей всегда молчала…

Ты как-то спросил,
                зачем я спустилась на землю...
Не лучше ли было летать среди облаков?
Я и сама до конца ещё в это не веря,
Пытаюсь идти, сделав несколько робких шагов...

Ты как-то спросил,
                где я крылья прячу, спустившись...
Лишь улыбнусь, чтобы правды в ответ не сказать:
Нить я соткала из них, с облаками простившись,
Чтобы твои, в самых тонких местах, подлатать...