Запах хвойный, сосновый, щекотный,
Проникает под кожу во сне.
Тишина, ощутима и плотна,
Нынче таинством кажется мне.

Вспоминаются мамины руки,
Мамин голос: «Покрепче держись!»
Я лечу на качелях разлуки
Высоко, в настоящую жизнь.

Мама, мамочка, милая мама…
У меня у самой — сыновья.
Не питаюсь небесною манной,
Мудрость пью из святого ручья.

Ты учила высокому смыслу —
Жить по правде и не враждовать,
Если черные тучи нависнут,
Боль любую суметь врачевать.

Чуть качаются сосен верхушки,
Оттого так вольготно теням…
Да, — у внучки твои конопушки,
И зовут ее, как и тебя.

Лена Пчёлкина

Эта женщина у окна снова волю даёт слезам.
Не любовница, не жена, и ненужная больше мать…
Хлопнув дверью, уходит сын по амурным своим делам,
И давно равнодушный муж в кабинете ложится спать.

Снова сердце её шалит. И уже не осталось сил
До утра в заказной статье дописать ещё пять страниц.
На работе так много тех, кто начальнику больше мил.
И заслуги её — пустяк, там, где бойких полно девиц.

Стали коротки дни её. Ночи стали ещё длинней.
Не укрыться теперь нигде от невысказанной хандры.
Хоть друзья, что сидят в сети, присылают букеты ей.
Миллион виртуальных роз. Мегапиксельные дары.

Эта женщина у окна нелюбима, немолода.
Чертит смайлики от тоски на холодном немом стекле.
Раздавая себя другим, не собрать уже никогда,
Ведь частички твоей души разнесут по большой Земле.

Марина Терентьева

Я провожаю корабли,
Что расправляют паруса.
Я отрываюсь от земли
И поднимаюсь в небеса.
Там солнце плавится свечой.
Мне хватит сил на перелет.
Я не жалею ни о чем.
И мне везет!

Внизу мелькают города
С цветными крапинами крыш.
/Гудят от ветра провода.
И это им не запретишь/.
За рейдом в море новостей
У каждого своя судьба.
Под крышами накал страстей,
Но нет тебя.

Течет рубиновый закат
По белоснежному крылу.
Я различаю свысока
Лицо, приникшее к стеклу.
Я приближаюсь по чуть-чуть.
Все «за» и «против» для зануд.
Я улыбаюсь и лечу
Туда, где ждут.

Небо во мне и надо мной.
Небо со мною заодно.

Когда восток горит зарею,
Степь оживает после сна.
По ней мне хочется порою
Бежать куда-то в небеса.

Бежать со скоростью джейрана
За горизонт на самый край!
Как будто там излечишь раны,
Как будто там тебя ждет рай...

Но степь обманчива - я знаю!
По ней бежать, что в море плыть.
Встает заря иль догорает -
Красот степных мне не забыть!

Храни меня, моя судьба,
Сосуд твой тонкий и хрустальный,
Так холодны твои глаза,
Когда звучит аккорд прощальный,
Когда немеет вдруг оркестр,
И дирижер стоит недвижим,
И твой так грозен рок и перст,
Мои движенья, неуклюжи.
Ты улыбнись, моя судьба,
Не нужно грозной быть и злою,
Да, пред тобою я слаба,
И все ж хранима я тобою.
Нужна мне милость твоих глаз,
Слова надежды, без тревоги,
Не покорен еще Парнас,
И так милы мне дней дороги.
И свет твой, и твоя печаль,
Хранимы милостью небесной,
Пусть не рассыпется хрусталь,
И не качнется мост, над бездной...
Alyona Korgevskaya

Я сам не знаю, что со мной творится:

другой красы душа не понимает,

и холм чужбины в зрении двоится,

и Грузию мою напоминает.

Ее свеча восходит солнцем малым

средь звезд и лун, при ветреной погоде.

Есть похвала тому, что изумляет:

о, как это на Грузию похоже.

Природе только слово соразмерно.

Смотрю, от обожания немею

и всё, что в этом мире несравненно,

я сравниваю с Грузией моею.

Григол Абашидзе

пер. Б.Ахмадулиной

Я играю на струнах дождя,
Плачут звуки мне сердце терзая,
И слезами меня омывая,
Плачут звуки на струнах дождя.

Громыхает в висках моих пульс,
А в глазах отсвет молнии скачет.
День окончен, хотя, не был начат.
Громыхает в висках крови пульс.

Я ослепнуть уже не боюсь,
Всё прекрасное в мире я видел.
Ты прости, что тебя я обидел.
Я ослепнуть теперь не боюсь.

Всё равно не увижу тебя.
Не услышу твой голос манящий.
Взгляд призывный, бездонный, блестящий.
Всё равно не увижу тебя.

Плачут звуки на струнах дождя...

Вечер зажигает фонари,
Но уснуть никак не получается.
И душа до утренней зари
О тебе тоскует и печалится.
Снег, а сердцу хочется дождей
Проливных, что осенью случаются
И идут в измученной душе,
Где любовь и грусть не умещаются.
Только ты меня уже не ждешь
В снах на перекрестках мироздания,
В лунные сюжеты не зовешь
И не назначаешь мне свидания.
И в янтарном пламени свечей
Не рисуешь образ мой таинственный,
Не болеешь бархатом очей,
Не зовешь меня своей единственной.
Ладно! Ничего не говори,
Не давай пустые обещания,
Раз волшебный свет моей любви
Для тебя, как божье наказание.
Брежу черным бархатом очей
И дождей серебряными струями,
А в тиши безрадостных ночей
Брежу я твоими поцелуями.
Трепетом свиданий до зари,
Грозовыми, летними раскатами,
Ласковым теплом твоей любви
И глазами нежно-виноватыми.
Тамрико Каминохикари

Чертовски красива, ужасно опасна 
Хмельная улыбка на алых губах 
Немного невинна, немного прекрасна 
Простая девчонка чьё сердце пожар. 
Её сердце манят далёкие грёзы 
И очи сверкают шальным огоньком 
И может не сразу забудется проза, 
И может не сразу вернётся в свой дом. 
Но скажут о ней люди в след, 
Что в жизни её ещё будет свет 
И теплиться где — то внутри 
Победный огонь любви.